В апреле исполняется 176 лет со дня рождения Николая Семеновича Стромилова, члена многих ученых обществ, писателя по истории, археологии, библиографии и генеалогии.
Первым из Стромиловых в Александрове обосновался приехавший из Юрьев-Польского уезда Петр Гаврилович (1767 – 1819 гг.), дед Николая Семеновича. У него был собственный дом напротив Преображенской церкви на Садовне. В материалах ГАВО находим, что в 1797 г. Петр Гаврилович выступил подрядчиком «на построение каменного корпуса присутственных мест и покоев для жительства городничему с надворным каменным же строением в ново-открытом г. Александрове на 22180 руб. 35 коп.» В 1816 году приписные к Александровскому конному заводу крестьяне из Новинок Абрамовых, Кобылина, Мошнина, Красной Рощи, Машкова, Недюревки выплатили «за выстройку мостов в оных селениях бывшему правящему должность Александровского земского исправника Стромилову 1534 рубля».
Петр Гаврилович женился на Дарье Семеновне Черевиной, дочери помещика сельца Большого Копцева, сельцо перешло в род Стромиловых, как приданное. У Черевиных были также поместья в Калязинском и Кашинском уездах Тверской губернии. Может быть, вследствие этого, сыновья Петра Гавриловича и Дарьи Семеновны Николай и Семен выбрали себе супруг из родов Плохово и Юрьевых Калязинского уезда.
Семен Петрович Стромилов (1813 – 1859 гг.), согласно «Формулярного списка», «В службу вступил для обучения порядку военной службы в Дворянский полк в 1832 г. В 1834 г. по случаю назначения к выпуску в офицеры, командирован в образцовый Кавалерийский полк. В 1834 г. произведен корнетом, с переводом в 1835 г. в гусарский, его императорского высочества великого князя Михаила Павловича, полк. В 1837 г. награжден поручиком. В 1839 г. по высочайшему, его императорского величества приказу, по домашним обстоятельствам, уволен от службы с награждением чина штабс-ротмистра. В 1845 г. по выбору благородного дворянства поступил в Александровский земский суд исправником на шесть лет.»
После получения образования в Константиновском межевом институте, Николай Семенович Стромилов состоял землемером при Александровском мировом съезде и в 1861 – 62 гг. занимался межевыми работами по крестьянским делам. Долго перечислять должности, которые он занимал в тогдашних уездных органах правления. В 1878 г. Н.С. Стромилов выбран членом Владимирской губернской земской управы, с 1880-х годов - являлся непременным членом Владимирского губернского по крестьянским делам присутствия. С мая 1889 г. до конца жизни, закончившейся 11 октября 1895 г., Н.С. Стромилов являлся Александровским предводителем дворянства. В 1891 г. произведен в чин коллежского советника. Кроме этого, с 1879 г. Николай Семенович состоял два трехлетних срока Почетным мировым судьей Калязинского округа Тверской губернии.
Немало места займет лишь перечисление его трудов по истории земли Александровской. Начиная с сельскохозяйственной темы, до истории сел, монастырей, а также Александровской слободы простирался интерес Николая Семеновича. К концу жизни он начал собирать материалы по пребыванию Ивана Грозного в Александровской слободе.
Благодаря ему, сохранились многочисленные письменные источники по истории земли Александровской. Большую часть своих трудов он успел опубликовать, но болезнь и ранняя смерть не позволили осуществить все задуманное. Он даже не успел оставить завещание, лишь на листочке бумаги из ученической тетради он набросал духовное завещание (вероятно, предчувствуя скорую кончину). Читаем: «Все, окажущееся в моей квартире во Владимире движимое имущество и деньги, ценные документы принадлежат брату Сергею. О месте погребения – в Волохове, в ногах у отца. В Калязинском уезде брату Мише земель в количестве 952 десятин, в Дмитровском – 100 десятин брату Сереже. Собрания сочинений, печатных книг, статей, рукописей, папки рисунков, литографий, гравюр, фотографий передать в императорский Исторический музей в Москве, ходатайствуя о помещении в моем шкафу в зале, именуемый «Владимир, Суздаль, Муром, Переславль-Залесский» (первоначально было начертано «…передать во Владимирский земский музей», затем зачеркнуто). Иконы в Копцеве и флигеле принадлежат Сергею. Малые образа – разделить Сергею и Михаилу по-братски. Вареньке нашей написать, чтобы она продала землю брату Сереже.» И это – все.
Брат Сергей направил письмо, датированное 1 июня 1896 г., на имя И.Е. Забелина: «Глубокоуважаемый Иван Егорович! Благоволите по получении настоящего письма направить уполномоченного от музея лица, для принятия из имения покойного моего брата, библиотеки. Книг, полагаю, будет воза 2 или 3, а, может быть, и больше. Довезти книги на станцию на своих лошадях не могу, так как лошади из имения выведены. В настоящее время я нахожусь в г. Александрове Владимирской губернии.» Забелин своей рукой на письме сделал приписку: «Что сделать по этому странному письму, не могу и вообразить».
Все же вскоре в Александров командируется библиотекарь Исторического музея А.И. Станкевич, который оставил по этому поводу воспоминания. «Приехав в Александров, я явился к С.С. Стромилову, в высшей степени любезно принявшему меня, и на другой день мы отправились вместе в их имение. До сей поры помню я то скорбное, щемящее сердце чувство, которое охватило меня, когда мы подъехали к усадьбе. Громадный барский дом, обшитый тёсом, почерневший от дождей, стоял одиноко среди большого, неогороженного и совершенно заросшего травою двора. Окружавшие когда-то его службы были снесены, от них остались лишь небольшие кучки обломанных кирпичей; сад, тоже большой, был вырублен, и всюду торчали голые пни; часть окон была забита досками, в других же стёкла были выбиты, и птицы, дождь и снег свободно проникали внутрь дома.
Комнаты были все очень большие и высокие, но совершенно без мебели, кроме двух или трёх каморок, где жил Н.С. Стромилов. Несколько комнат были завалены книгами, рукописями, планами, столбцами, и всё это было покрыто густым слоем птичьего помёта и пыли, а с потолков и в углах висели громадные, запылённые паутины, точно клочья какой-то тёмно-серой материи. Воздух был какой-то спёртый, кислый, стоял отвратительный запах, и трудно, и противно было дышать, а сквозь запылённые уцелевшие стёкла проходил слабый свет. А между тем, размеры комнат, следы роскошной отделки потолков, красивый паркет свидетельствовали о том, что дом предназначался для жизни на широкую ногу.
Хозяин, заметив, какое впечатление произвело на меня это зрелище, с грустью рассказал мне, что дом был выстроен его отцом, когда вся семья их, довольно многочисленная, была жива и здорова, и он мечтал зажить счастливою, покойною жизнью дворянина-помещика, отдавшись всецело заботам о воспитании детей, рациональному сельскому хозяйству и службе по дворянским и земским выборам. Судьба, однако, решила иначе: семья стала быстро уменьшаться вследствие разных болезней, один за другим поумирали почти все дети, за ними мать и, наконец, сам отец. Остались в живых лишь два брата, да и те с зародышами неизлечимой болезни. Н.С. Стромилов последние годы жизни не жил уже, а только прозябал: ему было строжайше запрещено всё, что он любил, а другой брат его, хотя ещё и бодрился, и служил предводителем дворянства, но также находился всё время под страхом болезни и смерти, питался самыми лёгкими и удобоваримыми кушаньями и довольствовался простою водою и жиденьким молоком вместо прежних жирных пикантных блюд, вина и наливок.
Меня поразило то большое количество икон, образков, портретов духовных лиц, изображений святых и брошюр о жизни и чудесах их, которое находилось в комнатах, где жил Н.С. Стромилов. Оказалось, что последние годы жизни он проводил чуть не по-отшельнически, был настроен очень религиозно, дружил с монахами, священниками, настоятелями монастырей и т.п. Разбирать всё находящееся в доме не представлялось возможным, и я решил поэтому перевезти в музей всё, что можно было забрать, а многое решил оставить, потому что оно до того попрело от сырости, что рассыпалось на мелкие куски при малейшем прикосновении, и я привёз бы в музей лишь никуда не годную труху. За ящиками пришлось послать на фабрику Барановых, находящуюся вблизи, так как в Александрове их не нашлось.
Когда всё было привезено в музей, то оказалось, что главную ценность в собрании представляли столбцы и другие документы из монастырей, присланные Стромилову для составления их описаний. По-видимому, о них забыли, не потребовали обратно, и, таким образом, они и поныне находятся в Историческом музее».
Таким образом библиотека Стромилова влилась в библиотеку Исторического музея. Из рассказа Станкевича становится понятно, что коллекция была взята не полностью и что в глазах «первого библиотекаря» она не обладала особой ценностью. Часть библиотеки была продана в 1896 г. Историческому музею, часть – подарена в 1898 г. После этого, при описании библиотеки, отношение заметно меняется. «Уместно отметить, что среди обширного собрания книг у Н.С. Стромилова был особый отдел, где было собрано, описано и разложено по уездам всё печатное о Владимирской губернии; это собрание можно назвать единственным, так как о полноте его достаточно свидетельствуют все оттиски статей, обыкновенно редко находимых и едва ли кем особо сберегаемых.»
Все, что попало в Исторический музей, впоследствии было разделено на несколько частей. Печатные книги были переданы Государственной публичной исторической библиотеке, где существует фонд Н.С. Стромилова, в котором, по отчетам ее сотрудников «…всё печатное о Владимирской губернии занимает несколько полок в книгохранении; большая часть места ушла под отчёты и доклады местных земских органов, которые давно лишились оригинальных переплётов. Попадаются папки (тоже библиотечные), набитые тоненькими брошюрами, в расположении которых прослеживается даже некая структура: жития святых, описания монастырей и церквей и т. п. Основные работы самого Стромилова тоже нашли пристанище на этих полках – они идут друг за другом и образуют как бы отдельный блок.» На авторских изданиях Н.С. Стромилова попадаются рабочие пометки автора, его автограф. Отдельный блок – подаренные ему книги с автографами дарителей – знакомых Стромилова по уезду или губернии.
Также сохранилась «Минея общая», на которой, кроме надписи: «Из книг Петра Гавриловича Стромилова», пометки рукой по слову на отдельных страницах внизу читается надпись: «Сия книга принадлежит дому помещика подпорутчика Петра Гавриловича Стромилова, сельца Большаго Копцова, куплена в Москве 1814-го года марта 14-го дня».
В книжном собрании можно отметить «Новый завет», 1866 г. издания, принадлежащий Сергею Семеновичу Стромилову. На форзаце – владельческие надписи и тиснёный штемпель владельца.
Что касается личных бумаг Н.С., они хранятся в Отделе письменных источников Государственного исторического музея (фонд 195) и включают в себя переписку с родственниками, деловые и дневниковые записи, и те исторические документы, которые он приобретал для своих исследований.
Здесь встречаются письма александровских фабрикантов Зубовых. Павел Зубов пишет: «Многоуважаемый Николай Семенович! Папаша покорнейше просит Вас не обойти вниманием прошение, поданное в губернскую земскую управу, касаемо нашей фабрики и похлопотать, чтобы уважили нашу просьбу. Он надеется, что Вы не откажетесь, когда нужно, замолвить словечко и благодарит Вас за готовность, которую Вы высказывали на земском собрании содействовать нашему делу». Письмо датировано 1887 годом. Имеются также собственноручные письмо Азария Егоровича, купца, городского головы в то время, датированные 1887 и 1891 годами. Интересного содержания одно из писем купца Алексея Михайловича Первушина: «Милостивый государь Николай Семенович! Осмелюсь обратиться к Вам с покорнейшей просьбой. От 14 марта 1887 года из канцелярии Владимирского губернатора мне прислан диплом, что я – его величеством Персидским шахом награжден орденом 4-й степени Льва и Солнца, а начальник Владимирской губернии получил в Санкт-Петербурге, который шел через Министерство иностранных дел. Но я теперь не знаю, был ли означенный диплом на высочайшее государя императора утверждение на принятие и ношение мне упомянутого ордена. Покорнейше Вас прошу: справьтесь в канцелярии губернатора, было ли высочайшее разрешение или нет. Если нет, то нужно будет хлопотать, а то я теперь не знаю, могу я носить этот орден или нет…».
Из документов личного характера – формулярные списки о службе разных периодов, подлинные свидетельства об избрании: членом Императорского общества сельского хозяйства; в члены Императорского вольного экономического общества (1870 г); членом-корреспондентом Петербургского собрания сельских хозяев (1872 г.); членом Владимирского православного Братства святого благоверного князя Александра Невского (1885 г.). Здесь же – Рескрипты о пожаловании Н.С. Стромилову орденом Святой Анны 2-й степени и орденом Святого князя Владимира 4-й степени.
В Александровском художественном музее, в усадьбе Первушина существует экспозиция, посвященная Николаю Семеновичу Стромилову, где можно познакомиться с с перечисленными выше документами и другими свидетельствами той эпохи.
Казалось, не было вопроса из жизни родного уезда, который не интересовал Николая Семеновича. Мы читаем черновые наброски мелким почерком статьи «Домашний быт (жизнь и нравы) крестьян Александровского уезда», здесь же – перечисляются промыслы уезда. Очень ценен подробный Поземельный список, где перечислены владельцы земельных участков по волостям в Александровском уезде, где встречаются интересные фамилии. Например, граф Платон зубов владел 1880 десятинами. Встречается фамилия и Саввы Мамонтова.
Привлекает внимание внушительное рукописное Соборное уложение, Указы Петра I, Анны Иоанновны, Елизаветы Петровны о землевладении.
Более двухсот листов содержит папка об истории рода Стромиловых. Здесь – многочисленная переписка с носителями этой фамилии, которые проживали по всей России, перечислением их предков, владений и потомков.
Аккуратно исполненная папка с церковно-приходскими летописями Александровского уезда ждет своих исследователей.
Отдельно – переписка с игуменами монастырей, в которых он интересовался историей обителей, а они делились с ним информацией.
Многочисленные документы на владение землями, поместьями рода Стромиловых, их родственников, помогают проследить документальную историю развития Александровского, Юрьев-Польского уездов с XVII по XIX века. Но немало материалов и по Калязинскому и Кашинскому уездам Тверской губернии, где Стромиловы владели поместьями, занимали различные земские должности, были предводителями дворянства.
Сохранилось родовое захоронение Стромиловых в селе Волохове Александровского района, где похоронен Николай Семенович, а также его отец и дед. Разрушенное в начале 1980-х годов, в 2002 – 2004 гг. оно было восстановлено членами Александровского историко-краеведческого клуба «Отечество». Храм преподобных Бориса и Глеба, возле которого находится захоронение, восстанавливается, на отремонтированных куполе и колокольне воздвигнуты кресты, колокольный звон разносит по окрестностям весть, что храм жив.
При жизни Николай Семенович не успел издать свои многочисленные труды, хотя это, по свидетельству его современников, было одним из его сильных желаний. Ранняя смерть не позволила осуществить задуманное. В 2004, 2005 годах удалось переиздать большую часть его работ, а в 2012 году вышло в свет более солидное дополненное издание под названием «Летопись земли Александровской», но тираж его – всего 100 экземпляров. Эти книги были розданы по библиотекам города и района, но в школы подарить эти книги не представлялось возможности. Поскольку в городе и районе нет подарочной книги об истории края, труды Н.С. Стромилова – неплохой вариант для этого. Но это не под силу одним собирателям его наследия. Свое дело мы сделали.
В. РЕВЯКИН.
"Александровский ГОЛОС ТРУДА" N16 (15068) от 18 апреля 2018 года, стр. 23.